В селе Борисово, где каждый дом словно охраняет свою историю, живёт удивительная женщина – Людмила Макаренкова. В её глазах светится мудрость, а на лице и ладонях – следы трудных, но счастливых лет. Погружаясь в рассказы этой сельчанки, словно оказываешься во времени, когда свет в домах зажигали не электрические лампочки, а тихие зори. И жизнь текла то размеренно, как летний ручей, то перекатывалась мутными волнами весеннего половодья.
КРАСАВИЦА, КОМСОМОЛКА… И ПРОСТО ДОЯРОЧКА!
Людмила, в девичестве Аверьянова, родилась и выросла в селе Борисово, здесь же начала свой трудовой путь.
С родителями в детстве немного времени удавалось провести – всё работали, оттого с девочкой и другими ребятишками больше бабушка водилась.
Та поставит маленькую Люду на окно и по-мордовски:
– Ишь ты, мама, ишь ты, папа, – шибко поздно домой приходите!..
Даже спустя годы в сердце хранится тепло детства, когда в школе училась вместе с ребятами из соседних деревень.
– Набиралось три класса по тридцать человек… в три смены! К нам шли заниматься из Кочегарки, Бобровки, Никольского, Пыхтаря. Наши уроки начинались в восьмом часу вечера, а возвращались домой в одиннадцатом, уже затемно. Мы по-русски не умели разговаривать, по-мордовски только, а все знания учителя дали, – вспоминает она первую учительницу – Лину Алексеевну Бокатую.
После школы, едва закончив девятый класс, хрупкая комсомолка Люда решила стать дояркой.
В тот день, когда мама спросила «Учиться дальше пойдешь?», в сердце девушки не возникло ни капли сомнения. Тогда подумалось, что жизнь требует труда, а знания – это не всегда то, что приносит хлеб на стол.
Так и пошла по стопам мамы – дояркой. После трудной смены хочется душу отвести, да не тут-то было:
– Молодежь в сельском клубе отдыхала, а нас не пускали, мол пахнем фермой да навозом. Кто пошустрее из наших на танцы успевали переодеваться.
МАЙКА, ДОЧКА, ВЕРБА, ЗОРЬКА
Тридцать восемь лет Людмила провела на молочной ферме.
– Света не было, в пять утра включали, – с лёгкой улыбкой вспоминает она о начале трудового дня, когда приходилось вставать ещё до рассвета.
Дойка начиналась в шесть, а возвращаясь домой, уставшая, девушка мечтала лишь о том, чтобы подняться на печку и отдохнуть. Но всегда ждали дела: надо топить печь, варить еду.
– Бойся не бойся, а работать надо!
С улыбкой она рассказывает о своих любимицах – первотёлках, о капризных и непослушных, и как одна из них вывихнула ей плечо.
Работали в сапогах сорок второго размера при своём тридцать шестом. Спотыкались, падали, но шли упорно с полными вёдрами.
– Бывало по метели с девчонками и заблудимся, коль дойка за несколько километров.
МНЕ ТЕБЯ НАГАДАЛИ
– С первым мужем познакомилась, когда он из армии пришёл, – Людмила Ивановна потянулась за чашкой чая. – У нас с ним были мечты о будущем, но жизнь распорядилась иначе…
Из четверых детей первый сын и последняя дочь родились с врождённым заболеванием сердца. В 28 лет осталась беременной вдовой с тремя детьми на руках.
– Девятого ноября он умер, а пятого декабря родила дочку. В тот момент думала, что всё потеряно… Но жизнь продолжалась. В тридцать снова вышла замуж.
Удивительно, но в юности ей предсказали двух мужей.
– Вот как такое? – произнесла она, вспомнив, как второму мужу с её детьми не хватало терпения. – Он обижал меня, не раз собирала ребятню и уходила, да только возвращал…Так с ним тридцать пять лет и прожили.
Кстати, ему до меня нагадали вдову с четырьмя ребятишками. Вот хошь верь, хошь – нет!
ЖИЗНЬ – ПЕСНЯ ДЕВИЧЬЯ
Сейчас вчерашняя доярочка смотрит на свои почётные грамоты и знакомые лица из прошлого улыбаются ей в ответ. Каждая награда напоминает о том, что путь проделан не напрасно.
В её воспоминаниях проскальзывают образы:
– Таисья Марьина, Анастасия Черкайкина, Лида Назарова… – перечисляет, поглаживая стол, укрытый цветастой клеёнкой, и в её голосе слышится ностальгия. – Саша Четвергова, Галя Кечайкина, Люба Почанкина, Валя Кочеткова, Галя Пятайкина, Люда Аношкина… Все в сердце глубоко.
А ещё раньше по тридцать человек отправляли в Москву на экскурсии. Ленина в мавзолее видела, по Красной площади гуляла, по ВДНХ!
Женщина потирает натруженные ладони:
– Прекрасное время, хоть и тоже ведь всякое было… И премий лишали, и наговаривали. Такое в любом большом коллективе случалось, наверное. А чтоб подзаработать, в лес ходила, папоротник собирала да волочила на себе по семнадцать килограммов.
– Сейчас у меня тёплый дом, неплохая пенсия, дети Светлана и Иван (старшего Васи и младшей Нины нет уже), внуки и даже правнуки… Все заботятся, любят. А вот здоровье и молодость помахали рукой. Но на жизнь не обижаюсь – ни к чему!
Совсем забыла – вместе с грамотами за хорошие надои как-то и отрез на сарафан давали, и часы, ковёр… и даже однажды платье подарили!
Свет за окном становится всё тусклее, но в глазах собеседницы уже разгорелась память молодых дней и, задорно подмигнув, она затянула:
Я наде-е-ела вишнёвое пла-а-атье –
Не придумать такого во сне.
Только буду, наверно, страда-а-ать я,
Если милый не выйдет ко мне…
Елена БАХАРЕВА (текст и фото)
